Алексей Ярошенко: Правила рубок создавались под идеальную модель мироустройства

В конце декабря Алексей Ярошенко вновь работал в Архангельске. В его графике – встречи с руководителями областного департамента лесного комплекса, лесопромышленных предприятий. В частности, были подписаны временные соглашения между Гринпис России и руководителями Соломбальского ЛДК и управляющей компании Титан-Леспром о мерах по сохранению наиболее ценной части массива малонарушенных лесов Двинского-пинежского водораздела. Известно, что несколько предприятий этих промышленных групп ведут заготовку в этой зоне, а сохранение и разумное использование малонарушенные лесов Гринпис России считает одной из важнейших задач лесного комплекса Архангельской области.
- Алексей, главная тема практически всех ваших визитов в Архангельскую область – сохранение и разумное использование Двинско-Пинежского массива малонарушенных лесов. Неужели это самая важная проблема в области?
- Если говорить в целом про область, то и других важных проблем хватает. Но для Гринпис именно сохранение малонарушенного массива является самой важной проблемой, поскольку это один из последних сохранившихся в Европейской России массивов девственных лесов, который нужно разумно сохранить. Говоря «разумно», я имею ввиду, что часть массива можно использовать для промышленного освоения, а другую часть – сохранить в виде заповедной территории.
Для этого мы разработали предварительную схему зонирования. Безусловно, данная схема требует доработки вместе с другими заинтересованными сторонами с учётом различных обстоятельств.
Сейчас площадь малонарушенного массива около 1 млн га. Всего же Двинско-Пинежский водораздел занимает 4 млн га. Суть наших предложений сводится к тому, что центральную часть массива – около 400 тыс. га – необходимо рассматривать как потенциально заповедную зону, а остальную часть массива разделить на участки с различными режимами ведения лесного хозяйства.
Мы считаем, что нельзя рассматривать эту территорию как последние «бросовые леса», которые остались не вовлеченными в промышленное использование лишь по недосмотру или из-за недоступности ресурса. Их нужно рассматривать как уникальную природную территорию, где должны применяться не простейшие, а действительно лучшие технологии ведения лесного хозяйства.
Сейчас, к сожалению, происходит наоборот. На территории Архангельской области есть территории с более строгими защитными ограничениями, чем в Двинско-Пинежском массиве, а эти малонарушенные леса рассматриваются как бросовые, которые не жалко вырубить хоть полностью – они отнесены к третьей группе, то есть здесь сосредоточены основные рубки, самые большие лесосеки – до 50 га.

- А кем рассматривается?

- Речь идёт не о конкретных людях, а в целом о подходе к организации лесного хозяйства, о нашем законодательстве. Двинско-Пинежский массив в основном относится к третьей группе лесов, в которой применяются самые слабые с экологической точки зрения ограничения, начиная от площади лесосеки, заканчивая стандартной нарезкой лесосек в виде «шахматки», не учитывающей природных границ. Из-за этого мы наблюдаем усыхание ельников, которое затронуло около 20% массива (по объему древесины).
Можно смело утверждать, что одна из причин усыхания – шаблонный подход к лесопользованию! Первые очаги массового усыхания и распада ельников были приурочены к стенам рубок последних 15 лет, то есть поражение древесины проявлялось там, где еловые древостои не успели адаптироваться к изменившимся условиям – подъему уровня грунтовых вод на лесосеках, образованию открытых для воздействия ветров и солнца стен леса, появлению большого количества порубочных остатков - подкормки для короедов.
Необходимо отказываться от шаблонного подхода к использованию лесов, то есть нужно применять мелкомасштабные рубки, в большей степени соответствующие естественной динамике лесов, шире использовать выборочные, узколесосечные рубки, границы которых приурочены к к естественным границам в лесу, чтобы уменьшить возможность ветровала. Причём, весь комплекс мер необходимо начинать внедрять уже сейчас.

- Но неужели нет шагов навстречу? Ведь одно время очень часто слышались заявления, в которых то одно, то другое предприятие объявляли о наложении моратория на заготовку древесины на отдельных участках.

- Безусловно, мы видим, что некоторые шаги уже делаются. Делаются они, прежде всего, в связи с сертификацией по системе FSC. Однако существующего прогресса недостаточно.

- В междуречье работает несколько предприятий, претендующих на получение сертификата FSC. Что им нужно сделать, чтобы получить сертификат, ведь они работают в зоне усыхания и, кроме того, в массиве малонарушенных лесов.

- Не секрет, что первая сертификация в область пришла именно как следствие конфликта вокруг Двинско-Пинежского массива лесов. В 2000 году с помощью сертификации Двинской леспромхоз показал, что конфликт в междуречье есть, но он решается. Сертификация стала не средством решения проблемы, но стала средством показать прогресс в её решении. Леспромхоз показал, что он готов прислушиваться к мнению всех заинтересованных сторон, в том числе и Гринпис России.

FSC-сертификация подразумевает, что предприятие соответствует определённому уровню ведения лесного хозяйства, который оценивается не по российским правилам, нормам и ГОСТам, а по международным критериям. Критерии единые для всего мира, хотя конкретные индикаторы и устанавливаются национальными стандартами (в России сейчас завершается работа над таким стандартом, учитывающим особенности нашего законодательства и системы управления лесами). То есть предприятие должно показать высокий уровень ведения лесного хозяйства, при котором учитываются не только экологические и экономические интересы, но и интересы местного населения, работников. Понятно, что ни одно предприятие в России полностью пока не соответствует этим требованиям по причине несоответствия российского законодательства международным стандартам FSC, но после получения сертификата предприятие должно выполнять поставленные условия. Фактически это означает, что в течение пяти лет действия сертификата уровень лесного хозяйства должен постоянно повышаться, чтобы в течение срока действия сертификата все расхождения с критериями FSC были устранены.

- Сильно ли различаются стандарты лесоуправления на российском предприятии и международные стандарты?

- Расхождений довольно много, даже у предприятий, получивших сертификат устойчивого лесоуправления. Сами понимаете, что это обусловлено действующими законами.
Главное здесь – правила рубок очень шаблонны. Создаётся впечатление, что они создавались под "идеальную" модель мироустройства, в которой все леса одинаковы и растут строго по инструкции. Охране природы в этой системе места просто не нашлось. Эти правила не оставляли предприятиям свободы творчества. Любое отступление – нарушение, за которое приходится платить. Получается, что наши правила – единый шаблон, который, «в среднем», подходит к европейской России, а к каждой конкретной ситуации не подходит совершенно. И хозяйственник вынужден следовать общим правилам, в противном случае он не сможет работать прибыльно - контролирующие органы разорят санкциями за нарушения.
Получается, что даже там, где предприятие имеет желание применять экологически совершенные, грамотные виды рубок, оно такой возможности лишено действующими законами и правилами.
С появлением российских стандартов лесной сертификации, с появлением новых «правил рубок» к российским компаниям будут применяться более чёткие требования. Скорее всего, новые правила, новые нормативы будут более либеральными. Более определённо пока сказать нельзя, поскольку на данный момент не готовы даже проекты этих правил.

- Чувствуются ли изменения в ведении лесного хозяйства на предприятиях, уже обладающих сертификатом?

- Изменения чувствуются. Особенно в отношении к малонарушенным лесам, сохранению природных ценностей леса. Когда мы впервые заявили о том, что Двинско-Пинежский массив – уникальное природное достояние и предложили сохранить его для будущих поколений, нас никто всерьёз и воспринимать не хотел.
Сейчас же отношение изменилось, и уже есть понимание, что какие-то территории массива нужно сохранять, делать их заповедными. Идея использовать на этой территории новые виды рубок тоже воспринимается достаточно спокойно. Сознание людей меняется.

- Сознание людей порождается культурой. В нашем случае – культурой лесоуправления. Есть ли разница в культуре лесоуправления между Архангельской областью и европейскими странами?

- Конечно же, есть. Во-первых, у нас нет культуры лесного хозяйства. Можно даже так сказать, что лесное хозяйство в России существует на нынешнем этапе лишь как система распределения доступа к лесным ресурсам, как система сохранения лесов от хищения и лесных пожаров. И всё! А лесного хозяйства как системы возобновления лесов, улучшения качества ресурсов, обеспечения неистощительности лесопользования, попросту не существует.
Во-вторых, наши работники леса воспринимают лес, как что-то растущее очень долго, вечно. Психология лесничего такова: «Я посадил лес, вложил силы, средства, а результаты моего труда увидят только мои дети или внуки». То есть «я что-то сделаю, а результата не увижу». У финнов, шведов, немцев отношение другое: «Я сейчас что-то сделал, значит, я уже улучшил мой лес, лес моей страны». То есть человек понимает, что его труд принес результат. Может именно поэтому за рубежом ситуация в лесной отрасли более оптимистичная.

Кроме того, наших людей очень сильно разлагает внушаемая властями мысль, что Россия бесконечно богата лесами, у нас огромные лесные запасы, и леса хватит всем. До сих пор во многих выступлениях лесных начальников можно услышать, что расчётная лесосека у нас 550 млн. кбм, а рубим всего 180 млн. кбм. Зачем вкладывать деньги в лесное хозяйство, если леса и так много. Как результат такого отношения – принятие нового Лесного кодекса, нехватка денег, заложенных в бюджет на осуществление полномочий регионами, отсутствие механизмов заинтересованности регионов в грамотном управлении лесами.
В Архангельской области ситуация абсолютно аналогичная. На юге и юго-востоке области (там, где густая дорожная сеть, много лесных поселков, старых леспромхозов) леса истощены практически повсеместно. На северо-востоке леса ещё сохранились – Двинско-Пинежский водораздел, на границе с республикой Коми, около границы притундровых лесов. И если посмотреть на карту лесов области, можно увидеть, что здесь – хвойные леса, и кажется, что в целом в области хвойных лесов еще много. Однако качество этого ресурса вызывает большие вопросы. Больше половины лесов приходится на низкопродуктивные леса, заболоченные леса, притундровую полосу, а рисков в этих районах несоизмеримо больше – нет дорог, усыхание, невозможность вывезти заготовленную древесину. Многие из этих реально недоступных хвойных лесов учитываются в расчётной лесосеке - за счет чего и создается кажущееся лесное изобилие.

- Что принесёт нашей области новый Лесной кодекс?

- Думаю, что ничего хорошего. Есть долька оптимизма, но заключается она не в самом кодексе. Видимо, ускорится либерализация лесного хозяйства, что приведет к изменению правил рубок, правил лесопользования, лесохозяйственники получат больше свободы. Но суждено ли сбыться надеждам – не знаю, поскольку кодекс откровенно «никакой» и всё будет зависеть от нормативных документов, принимаемых в обеспечение кодекса.
Из негативных моментов я бы отметил главное. Кодекс принесёт серьёзное сокращение занятости в лесных посёлках – это станет суровым и самым ощутимым ударом. Пока система лесного хозяйства переходит в регион «как есть», но при заложенных в бюджет 2007 года субвенциях, она сможет более-менее прожить лишь в начале года. Этих денег хватит максимум на половину сегодняшних работников лесхозов. В начале года ситуация будет получше за счёт «проедания» денег, предусмотренных на конец года. Новый кодекс закроет для лесхозов многие возможности зарабатывать деньги самостоятельно. Как следствие – сокращение штатов.
У арендаторов тоже будут серьёзные сокращения, поскольку новая система доступа к лесным ресурсам начисто ликвидирует возможность учёта социальной роли претендента при выборе победителя аукциона. Ныне действующие арендаторы по закону о введении нового кодекса должны получить возможность продления договоров аренды, но, возможно, не все смогут этой возможностью воспользоваться. Новые же арендаторы будут не заинтересованы в учете социальной составляющей бизнеса. Как следствие – регион потеряет какие бы то ни было рычаги влияния на социальную роль предприятий, для которых главной станет финансовая эффективность. Они будут снижать затраты, приобретать современную технику, сокращать людей.
Потеря рабочих мест – самая серьёзная потеря. Решить эту проблему можно. Нужно использовать скандинавский опыт. Наши соседи тоже переживали подобное реформирование, и когда начались сокращения, государства стали массированно развивать лесное хозяйство, уход за лесом, поддержание дорожной сети в освоенных лесах, и практически всем работникам нашлось дело. И у нас это даст значительно большее количество рабочих мест, поскольку лесное хозяйство является маломеханизированной отраслью, здесь очень много ручного труда.

Кроме того, в 2006 году на этапе подготовки «прикрыта» федеральная целевая программа (ФЦП) «Леса России», с которой связывались определённые надежды, поскольку ФЦП – единственный способ дополнительной поддержки той или иной отрасли со стороны федерального бюджета. Теперь отрасль такой поддержки не получит - по крайней мере, в 2007 году.
Также новый кодекс приведёт к росту незаконных рубок, хотя и сейчас их вполне хватает. Новый кодекс создаёт массу проблем в работе законных лесопользователей (перерегистрация договоров аренды, невозможность выписки лесобилетов, отсутствие конкурсов и т.д.). А чем больше проблем появляется у законных лесопользователей, тем больше становится «чёрных лесорубов». Законные лесопользователи будут поставлены в сложные условия и, видимо, будут вытесняться незаконными. Потребители для незаконной, но легализованной древесины всегда найдутся.
Новый Лесной кодекс действует в контексте постановлений правительства, других нормативных актов. И в совокупности с ними он может привести к серьёзным проблемам.
Один из таких примеров – лицензирование деятельности по тушению лесных пожаров, «благодаря» которой ужесточены требования к организациям, занимающимся тушением лесных пожаров, в частности, треть сотрудников должны иметь специальность, которую можно получить лишь в некоторых ведомственных вузах. По этому постановлению ни один лесхоз, ни один лесопользователь не сможет получить лицензию. Тушить пожары сможет только МЧС.

- Алексей, Вы регулярно встречаетесь с представителями региональной власти. Удаётся ли Вам находить с представителями региона общие точки соприкосновения?

- В Архангельской области ситуация в отношении контактов региональной власти и экологических организаций – очень хорошая. Конечно, она далека от идеала, но выделяется на общероссийском фоне. Очень приятно иметь дело с администрацией, которая не самоустраняется от важных решений, а старается способствовать. Даже по сложным и неоднозначным вопросам нам удаётся находить взаимоприемлемые подходы. В частности, по Двинско-Пинежскому массиву. Так что в Архангельской области, можно сказать, власть заинтересована в решении лесных проблем.

Александр Гревцов
Архангельская областная газета «Лесные новости»
При перепечатке ссылка на www.woodbusiness.ru обязательна!